96. Да, он умер
Ах, как невыносимо смотреть на маму! Она все время плачет.
Вот она стоит у стола, на котором лежит мой отец. Она упала лицом на его лицо и плачет.
Я стою у двери и смотрю на это ужасное горе. Нет, я бы не мог так плакать. Наверно, у меня – закрытое сердце.
Мне хочется утешить мать, отвлечь ее. Я тихо спрашиваю ее:
– Мама, сколько лет нашему папе?
Вытирая слезы, мама говорит:
– Ах, Мишенька, он совсем молодой. Ему сорок девять. Нет, не может быть, чтобы он умер!
Она снова теребит за плечи отца и бормочет:
– Может быть, это глубокий обморок, летаргический сон?..
Мать отстегивает булавку от своей блузки. Потом берет руку отца. И я вижу – она хочет булавкой проколоть ему руку.
Я вскрикиваю от ужаса.
– Не надо кричать, – говорит мать, – я хочу посмотреть, может быть, он не умер.
Булавкой она прокалывает руку насквозь. Я снова кричу. Мать вынимает булавку из проколотой ладони.
– Погляди, – говорит она, – нет ни капельки крови. Да, он умер…
Упав на грудь отца, мама снова плачет.
Я выхожу из комнаты. Меня трясет лихорадка.